У главаря сценарной банды (Арины Мироновой), в день, когда учащиеся предлагали идеи для постановок, был какой-то странный, смутный набросок в голове про маски, взаимоотношения личности с тенью, что-то про Хай­дег­ге­ра (ну куда ж без Хай­дег­ге­ра) и про игры на маскараде… Казалось, что это всё забросят, так и не начав.

Но вот прошёл учебный год (почти), и зрители смотрят не на какую-то сумятицу, а на полноценную феерию, сшитую бесшовно, элегантно, эффектно. А главное: феерия эта вызывает мурашки, создаёт момент, уникальный, и ощущенье. А с этого и начинается театр, настоящий, как ни крути.

Был найден фундамент в виде пьесы Андреева, определён жанр, стиль и сконцентрировалась безумно энергия ребят, талантливых, готовых вкладывать душу в данное дело.

Вот и весь секрет! Желание и труд. Ничего лишнего. Ну и нотка безумия. Куда ж без неё…

Шло туго поначалу. Идея была понятна, но… Что делать с этой идеей, как превратить её в живых и страстных персонажей? Требовалось нащупать… Долго, кропотливо. Вот одно предложение прилетело с задней парты во время репетиции, вот другое с передней. Живая музыка, пение, вступительный вальс, игры со светом, дизайн костюмов, пластика масок, слуг, герцога — всё нанизывалось на этот шампур идеи моментами, фразами, делом. Но в ребятах был огонь. Он и поддерживал жар безустанно. И вышло — вкусно!

Но, наверное, самое чудное и великолепное одновременно в этом вкусе — это композиция (со всеми нотками своими и нюансами), без которой эффект от финальной сцены пожара, когда зритель открывает рот, а мурашки переполняют, не сработал бы просто.

В «Маскараде» на чистой творческой интуиции труппа запрятала два спектакля, два сюжета и два конфликта (практически), отразив тем самым и человеческую дуальность, противоречивость.

Первый акт и второй — это история борьбы герцога Лоренцо с самим собой. Сторона романтическая его личности, сторона мечтательная, сторона, играющая роль герцога в самой жизни, сталкивается со своим нутром, эмоциями, страхом, переживаниями. Бой проигран. Жизнь окончилась. И всё это притворство из грациозных жестов и разговоров про «змеи меж цветов» ни к чему не привело. Потому что это не настоящая личность герцога, а всего лишь маска, что, конечно, отражено на сцене прекрасным решением: маску не надевает до конца только лишь Лоренцо.

И этот внутренний конфликт перерастает естественным образом в кульминационный для герцога-маски второй акт, в котором он сражается со своей второй стороной. Не с двойником, а с Лоренцо «рефлексирующим». Тень ли это, внутренний голос ли - не столь важно. Лоренцо «рефлексирующий» побеждает Лоренцо «играющего».

И тут бы вставить томный эпилог с гробом и пожаром… Но труппа литературного театра СУНЦ поступила более хитрым способом, показав зрителю истоки внутреннего конфликта при помощи череды великолепных образов. Эти образы заморозили действие. Загипнотизировали зрителя. Третий акт — это уже не Лоренцо против Лоренцо. Третий акт — это Лоренцо и общество. Новый (почти) конфликт. Правда жизни в преломлении сознания. И становится очевидным, что эта попытка сбежать герцога от своих проблем абсурдна и фатальна.

Простило ли реальное общество герцога за его прегрешения? Или простил он себя сам?..

Смерть смерила всё.

И в этом весь ужас и вся трагедия… безумная, жуткая и бессмысленная.

Спектакль вскрывает для зрителя трагедию человека как такового. Страх и побег. Все мы бежим, только каждый от разного. И каждого в конце этого побега ждёт пожар. Отчего так сильно по зрителю и бьёт финальный акт…

Пожар! Крики! Ритм сердца, отбиваемый в такт музыке ногами. Что-то про полёты и каменное, каменное дно…

Поэтому и зола на сердце после финала. Всех нас в том зале «сожгли» … чтобы мы вышли из зала и другими людьми начали другую жизнь. А придёт ли она к пожару снова или к чему-то иному, решит уже каждый зритель сам.

И спасибо за это прекрасное мгновенье, очищающее, труппе, создавшей спектакль «Маски».

Ребятам, которые работали над сценарием.

Ребятам, которые работали над музыкой.

Ребятам, которые работали над светом.

Ребятам, которые делали декорации и костюмы.

Ребятам, которые отыграли эту феерию.

И ребятам, которые помогали режиссировать, отодвигая порой в сторону коллектив наставников: Веронике Воробьевой (9а), Анастасии Мезриной (10а), Алёне Рожневой (10а), Полине Сидоровой (10а). Марии Соломатиной (10а), Марине Хиллер (10а), Марии Сюзёвой (10б), Сергею Кадникову (10д), Василисе Печёнкиной (10е), Константину Рогожину (10е), Александре Габрийчук (10з), Марии Шараповой (10з), Софии Шаровой (10к), Александре Горневой (10л), Андрею Руднову (10м), Юлии Шакировой (10м), Марии Пластининой (11а), Арине Мироновой (11е), Ярославу Нагуманову (11е), Полине Никитенковой (11е), Егору Поскалову (11е), Георгию Третьякову (11е), Ярославе Серебрянниковой (11м), Софье Трофимовой (11м).

Над спектаклем работали:

• Сценарий — Арина Миронова (11е), Алексей Михайлович Меланин (учитель филологии) и пьеса Л. Андреева «Черные маски» (1908 г.), Полина Никитенкова (11е).

• Актерский тренинг — Алексей Михайлович Меланин, учитель филологии.

• Звуковое и видеосопровождение — Прохор Сергеевич Рудько.

• Хореография — Ольга Александровна Рачеенкова.

• Вокал — Яна Владимировна Перечнева.

• Свет — Мария Пластинина (11а), Андрей Руднов (10м).

• Саундтрек — Ярослав Нагуманов (11е).

• Костюмы и реквизит — Сергей Александрович Дмитриев (мастер хозяйственной службы), Юлия Шакирова (10м), Анна Владиславовна Буйначева (заведующий лабораторией кафедры филологии), Вероника Воробьёва (9А) и клуб исторического фехтования HEMA, Андрей Михайлович Воробьев (доцент кафедры гуманитарного образования), София Шарова (10к).

• Афиша — Арина Миронова (11е).

• Постановка — коллективная.

• Руководитель литературного театра СУНЦ УрФУ — Светлана Валерьевна Бабушкина (учитель филологии).